Монеты рассказывают. Медный бунт. Чешуйки.

Новая толпа, окружив палаты Алексея Михайловича, требовала выдать для расправы изменников. Причём звучали вполне реальные угрозы – «будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами, по своему обычаю». Однако и сами бояре не сидели, сложа руки, в Коломенское подтянулись войска. Мятежникам было велено разойтись, они отказались. Тогда войскам поступил приказ применить силу. Безоружных людей загнали в реку, по имеющимся сведениям до тысячи человек было потоплено в Москве-реке, задержано и повешено, в общем, убито. Несколько тысяч арестовано, а после проведения сыска сослано.

Медный бунт. Коломенское.


Приказные палаты в Коломенском. 17 век. Здесь и производился сыск по делу о Медном бунте.
Современная реконструкция интерьеров.

Вот как описывает события Г.К. Котошихин 1630-1667 г.г. – «И того ж дни около того села повесили 150 человек, а остальным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног пальцы, а иных бив кнутьём, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо на красно, а поставлено на том железе «буки» то есть, бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в дальние города, в Казань, и в Астрахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житьё… а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинён указ, завязав руки назад посадя в большие суды, потопили в Москве реке».

Необходимо учитывать, что Котошихин сбежал в своё время сначала в Польшу, а затем перебрался в Швецию, писал он сочинение по заказу шведского правительства и был крайне критически настроен к российскому правительству. Поэтому не стоит все его оценки воспринимать как единственно верные и исключительно правдивые. Хотя конечно, с другой стороны говорить то, что думает о российских властях, Котошихин мог без всякого страха пострадать за свой длинный язык. Ещё один интересный момент. Тщательность розыска по делу о Медном бунте была просто беспрецедентной для того времени. Чего стоит только один такой факт, всех владеющих грамотой москвичей заставили дать образцы своего почерка, для того что бы сличить их с «воровскими листами», которые и вызвали всплеск народного возмущения. Как ни странно, но зачинщиков не нашли. Вероятно, кто-то хорошо умел прятать концы в воду и вполне возможно в буквальном смысле.

Бунт был подавлен, но, несмотря на свою кратковременность и локальный характер произошедших народных выступлений, всё-таки вызвал в правительстве растерянность и страх, в результате произошла отмена медных денег. В 1663 денежные дворы «медного дела» в Новгороде и Пскове как раз и чеканившие медную монету, закрылись, была возобновлена чеканка серебряных денег. Медь изымалась из обращения.

В течение месяца после отмены реформы казна выкупала медные копейки по курсу: 100 медных копеек за 1 серебряную. Да уж, государство себя никогда не обидит.

Надо полагать, до регионов все эти реформы доходили достаточно долго. Хорошим примером тому может служить история, случившаяся веком позже, в веке 18-ом, а ведь к тому времени почтовое сообщение уже было налажено куда лучше, соответственно и информация распространялась быстрее.

В декабре 1761 года скончалась императрица Елизавета Петровна, но весть об этом шла до Екатеринбурга несколько месяцев. За это время Екатеринбургский монетный двор успел отчеканить изрядное количество монет с номиналом 5 и 2 копейки с вензелем императрицы Елизаветы Петровны. Благодаря такой вот неувязочке, на радость коллекционерам, увидели свет монеты 1762 года, периода правления императора Петра 3 с вензелем почившей императрицы Елизаветы.

Можно себе представить, как долго шли новости из столицы до самых отдалённых рубежей государства в 17-м веке в 17-м веке. Да и когда всё же дошли, куда было людям деть имеющиеся в наличии медные монеты? Бог весть. Но клады, собранные исключительно из медной чешуи попадаются до сих пор.

Вроде бы такая маленькая, невзрачная монетка, медная чешуйка Алексея Михайловича, а является свидетельницей весьма интересных, хотя и драматических событий.

Вообще говоря, мало какие материальные свидетельства истории могут соперничать в информативности с монетами. И этим они ценны по настоящему, а вовсе не количеством купюр которые за них готовы заплатить.

Д. Нукратец.