Как лопата, МД и найденные железки иногда влияют на гражданское состояние.


А вам вообще когда-нибудь доводилось быть замужем за копателем? Для того, чтоб стать женой копателя, нужно: а) быть женщиной; б) уметь отличать металлоискатель от удочки и, тем более, от швабры; в) стараться понимать, зачем тебе всё это нужно. С последним пунктом неминуемо могут возникнуть проблемы, если собственно ваши отношения лишены глубоких чувств и некого азарта.

Если вы думаете, что этот рассказ о копе, то можете смело пролистывать до следующего. Этот рассказ о любви и женских странностях, о нежных взаимоотношениях и о 505й тёрке, нежно попискивающей в унисон...в унисон…в унисон, не важно с чем или кем в унисон.

В общем, женой копателя я стала не сразу, сперва я была девушкой одного странного парня двухметрового роста, который по выходным в хорошую погоду брал с собой своего не менее чудаковатого друга и ехал искать какие-то немецкие железяки по близлежащим полям. Удовольствием это занятие мне казалось ниже среднего, когда он покусанный мухами и прочим гнусом потный и счастливый приезжал к моему дому и гордо демонстрировал обломки немецких вилок, тюбики от крема Нивеа 1936 года, гайки от часовых механизмов и почтовые пломбы с нечитаемыми надписями. Я конечно же нежно улыбалась, говорила, что это круто, но искренне не понимала, в чём тут прикол. И вероятно, если бы я продолжала так думать, то и наши бы нежные отношения возможно сошли бы на нет. И однажды, приняв образ чеховской «Душечки», после второй пинты пива весенним пятничным вечером на лавке у народного суда я набралась храбрости и сказала: «А поехали завтра копать…» - дальше зажмурилась и ждала реакции. Мой молодой человек похоже тоже зажмурился от неожиданности, и спустя секунд так пять, он недоверчиво переспросил: «Чего??»… Ну я и повторила. Дальше я была оторвана от земли, покружена, поставлена на лавку и еще раз в противоположной последовательности. А в следующий момент я услышала стоооолько приятных и неожиданных слов, что малость была ошарашена. В этот вечер все разговоры были о копе, а я предвкушала, каким же образом я переживу завтрашний день.

Утро выдалось солнечным и тёплым. Я бегала как угорелая по квартире, пытаясь найти что-нибудь из шмоток, которые можно было спокойно испачкать в глине. Обувь, в которой можно было бы спокойно утонуть в грязи, и куртку с капюшоном и рукавами…И это была проблема: у современной жительницы Петербурга, приехавшей к маме в гости, таких вещей просто НЕТ. В общем, конечная экипировка моя была полный отстой, особенно подкачала обувь: ничего, приемлемей старых туфель с кокетливыми стразами и розовыми вставками, в моём гардеробе не нашлось. И вот я такая вышла к своему любимому, одетому в специально сшитый комбинезон. В багажнике пикапа лежала лопата, с налипшими на неё килограммами земли, а рядом берцы – еще с пятком килограмм налипшей глины. Полный отстой- кружилось у меня в голове. Мужчина мой тоже решил, что туфли со стразиками больше подойдут для деревенской дискотеки, но не для копа, поэтому я была беспощадно переобута в обувь 44 размера, принадлежащую его отцу. Два резиновых утюга на моих ногах уверенно прибивали меня к земной поверхности, площадь контакта с землей стала шире, на чем выплыло умозаключение, что убежать при случае я не убегу, но и в глине не увязну…В общем, поехали мы. Настроившись на далёкий путь, радовалась я недолго, потому что остановились мы на поле в 14 км от города. Был конец марта и земля была мягкой. Мужчина мой начал мне рассказывать о том, как устроен металлоискатель, каким образом он отыскивает под землёй металлы…Я конечно же делала вид, что я всё это слышу впервые. Что принцип намагничивания и электропроводимости – это всё невероятно интересно. Но, признаться, было интересно корчить из себя дурочку, прогулявшую все уроки физики в школе. Стоял прекрасный солнечный день, во-вторых по полю плясали кочки, а весна набирала обороты очень быстро. Прибор пищал, мы болтали, я не дифференцировала пока разницы в звуке, а мой милый, казалось, решил перекопать всё поле в поисках…………..алюминиевых пробок. Вот именно тогда я поняла, что народ наш пил много и везде на колхозных полях. И пил водку. Ровный ковер из водочных пробок калининградского завода покрывал все поле. Таким образом мы дошли до оврага, по дну которого бежал ручей. Стороны оврага были технично засажены деревьями с мочковатой корневой системой еще немцами, на одной из сторон стояло несколько хуторов, если судить по довоенным картам, а вдалеке текла река, через которую был перекинут лет сто назад мост, сохранившийся прекрасно и до наших дней. Право, меня всегда интересовали такие места. Всегда было интересно представлять, а как тут было много лет назад, а какие люди жили, а чем они жили, а как они отсюда ушли? И тут наши мысли с любимым сошлись. Оказывается, металлопоиск помогал ему представить то же самое, что я пыталась увидеть с помощью фантазии. Мы пошли вдоль оврага, где ровной линией по кромке были высажены тополя. Казалось, что раньше здесь была дорожка. И да, она продолжалась лестницей, спускающейся к реке, которая, к сожалению, сохранилась весьма относительно. А сверху пойма реки, еще не обрамлённая зеленью, чётко указывала своей рельефностью на продолжение дорожки, когда-то уложенной квадратной плиткой, и переходящей на мост. А рядом с дорожкой бежал еще один ручей. Мы подошли к ручью, который весело скакал по ложбинке, забрызгивая редкие примулы. Там увидели то, что меньше всего хочет увидеть кладоискатель, как тогда сказал мой любимый. Нам пришлось лицезреть осколки посуды с голландским рисунком, горлышки от бутылок и керамические пробки, валяющиеся по дну и краям ручья. Сей мусор был не просто мусором, а бывалый искатель знает, что кто-то здесь был до него и неплохо поживился, обнаружив так называемую «закладуху»….Следы пиршества прямо какие-то!

Осмотрев ручей и немного погуляв по берегу, ничего не найдя интересного, кроме груды битой посуды венецианского стекла, мы поднялись обратно на край оврага и побрели к машине. Становилось жарко.

Мы усаживались в пикап. Уже во всю стоял день-деньской. Солнце жарило так, что как будто забыло, что всего конец марта.

- Мда, а понятно, почему славяне называли солнце Ярило…
- И почему же?
- Да потому что яркое оно как ядерный взрыв… Хм, а ты когда-нибудь был в том месте, где хранились ядерные боеголовки?
- Нет. А ты была?
- Да. Два раза. В нашей ракетной бригаде и на заброшенной военной части, хочешь покажу, здесь недалеко.
- Ну, покажи.

Мы сели в машину и отправились дальше по дороге. Наш путь лежал через поля. Местность здесь холмистая и отчасти напоминает Кавказ, что приятно греет душу воспоминаниями о Родине. Продвигаясь между холмов, дорога превратилась в стиральную доску, а за машиной долго стоял непроглядный столб крутой весенней пыли. Потом показались поселки, опять бескрайние поля, а затем поворот, озеро, лес…Дорога сужалась. Солнце еще не прогрело лес, оттого здесь было пусто, мрачновато и грустно. Ехали медленно, чтоб не пропустить бетонку. И почти незаметной среди ельника сверкнула влажная бетонная плита – поворот. Повернули. Едем. А плиты-то здесь просто так не лежали все эти годы, которые я здесь не бывала. Они ежегодно кому-то пригождались в хозяйстве, поэтому частично были выкорчеваны из земли. Из леса показалась стена здания. Здание было полуразрушенным, груда битого кирпича непристойно раскинулась у подножия бетонного крыльца…Раз развилка, два - поворот. Из еще голых зарослей-палок выглянул монумент - стена со следами выдернутого с мясом и бетоном профиля Ленина. А внизу под тем, кто живее всех живых, в стертых буквах можно было угадать даже один из его заветов. На площадке вокруг монумента неплохо сохранилась плитка, видимо, когда-то здесь был плац. Чуть поодаль красовались два полуразрушенных ангара, очень умело спрятанных под слоем почвы, что сразу так и не поймешь, что сие сотворено человеком. А еще дальше местные нашли песчаную жилу и вероятно довольно часто добывали из неё песок. От когда-то возвышающегося ремонтного бокса с портретами вождей на колоннах и прокламациями о безопасности, честном труде и иными коммунистическими лозунгами, не осталось ничего, кроме кучки ( именно кучки, а не кучи) битых бутылок и строительного мусора как от небольшого гаража. Мы поехали дальше. Казалось, что людей здесь не было крайне давно – уже немолодые поросли пробивались в стыках бетонки. Впереди обрисовался приличный холм, поросший деревьями, ёлками и прошлогодней травой. Но это был не холм. Это был ангар. Настолько искусно замаскированный под природу, что дух захватывает. Железобетонная конструкция буквально была врезана и вписана в землю. Мы зашли внутрь. Побелка была такой свежей, как будто её нанесли только вчера. Нигде не было ни потёков, ни разводов, свидетельствовавших бы о просочившихся водах…Да, такое грандиозное сооружение строили на века. Какое оружие здесь находилось – неизвестно, только ангар был длиной как два футбольных поля и шириной в метров 50. Неподалеку от этого ангара находился такой же снаружи незаметный еще один, но несколько меньше размером. На бетонных блоках угадывалась разметка, пахло болотом, и вокруг стояла тишина неописуемая. Я напомнила, что собаки в этом месте сходят с ума и отказываются выходить из машины, а телефоны не ловят, но и также о том, что приехав сюда летом, можно остаться до костей изгрызанным гнусом и слепнями. В общем, нагнав жути и напитавшись сталкерскими ощущениями, мы молча покинули это место и направились ближе к городу на поле, знаменитое своим участием в нескольких русско-прусских войнах, а также в войне с Наполеоном….


Опять же мы двигались через живописные места к еще более живописным. Солнце уже не было столь ярким, но времени светового дня еще было достаточно. Весенний день переходил в ту чудесную свою пору, когда в безветренный час лёгкая дымка, поднимающаяся от нагревшейся за день земли, становится заметной и льётся лазурью на отдыхающее поле почти до самого заката. Подъём на холм, пышущий историей и располагающий к массе находок, был покрыт глиной, которая изрядно затрудняла перемещение вверх. И вот опять был включен металлоискатель. Мы ходили по тропкам. Металлоискатель издавал ровный фоновый звук, перемежаясь с тональностью чёрных металлов. Ничего. Прошло полчаса. Я думала, что мне бы уже надоело махать рукой с прибором и слышать одно и то же. Фотографируя на телефон пейзажи разлившейся до размеров Днепра маленькой речки, сиюминутно изменяющиеся от света падающего солнца, я не заметила, как прошел еще час. Начинало холодать, даже поднялся ветерок. Но мой молодой человек упорно слушал звук прибора, помахивая им из стороны в сторону вдоль поверхности земли. И вот раздалось долгожданное «Пи-пи» средней тональности. На экране прибора мелькнули цифры. Медь!Да, точно медь. Копаем? Копаем! Земля чёрная, жирная, холодная. Сигнал в ямке исчез. Смотрим комья - «пи-пи, пи-пи». И вот, и вот в лучах предвечернего солнца сверкнуло что-то. В прекрасном золотистом сохране, не окислившись за столько лет, 5 пфенишек 1927 года. Земля как неродная отлипла от монеты и показала нам её. Находка кладется в карман. Появляется азарт. Давай сюда прибор! Нет, давай сюда! Незаметно проходит еще один час. Прибор истошно верещит от алюминиевых пробок, медных гильз и винтовочных патронов, иногда попадаются пряжечки от рюкзаков, но монет по-прежнему нет. И тут опять чёткое такое: «пи-пи, пи-пи, пи-пи, пи-пи». Локализовали место, воткнули лопату, разобрали комья земли – советы, сталинка. Ищем дальше. Фон. Чёрный. Пробка. «Пи-пи» - фашистский пфенинг – отлично! Уже темнеет, уже руки одеревянели, а мышцы плеча и предплечья у обоих стали как железные прутья, но мы продолжаем дальше выглядывать то, что не видно взглядом: сигнал, хороший сигнал – эх, длинный медный провод; сигнал – гильза; сигнал, что-то круглое – эх, незадача, какая-то непонятная пряжка; сигнал, хороший сигнал – пуговка. Уже солнце приблизилось к горизонту, окрасив небо в розовый, а землю в оттенки фиолетового, а мы всё тут: «хрыыыыыыы….пи-пи, пи-пи, пи-пи», воткнули лопаты, разобрали по комьям жирную землю – советы. И снова советы. Но нужно когда-то остановиться. Мимо, всего в метрах 30 от нас пробегает лисица, боязливо оглядываясь по сторонам. Нужно остановиться, потому что завтра будет еще один день…

С килограммами грязи на обуви, мы медленно спускаемся с холма к дороге, садимся в машину и едем к дому. Да, это было интересно. Находки достойные, дома их еще предстоит помыть и посмотреть в интернете, что они из себя представляют. Счастливые, довольные и уставшие. И это так здорово, почему же я раньше не понимала, что поиск – это настолько интересно. Что это азарт, это история, это время на природе, проведенное с пользой и вместе. И уже на нашей свадьбе мой молодой человек, а теперь уже и муж, сказал, что на многие вещи, которые могли бы отрицательно повлиять на отношения, он закрывает глаза, вспоминая, что я с ним ездила на коп. Вот так вот, как я и обещала, что эта история не будет про металлопоиск. Эта история о чувствах, эмоциях и о том, как я стала женой копателя. Теперь мы вместе ездим на природу, вместе разбираем находки и можно сказать, что вместе собираем нашу семейную коллекцию.


Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.
Замужем за копателем.


Клименко Ольга

орфография и пунктуация автора сохранены.